мой любимый момент.

воскресенье, 13 июня 2010

00:57

Пелюш

для нее постель - априори единственный способ любить.

- Ну, а что было дальше?, - я вздрогнула. Мурлыкающий голос Любы ворвался в мою голову полную сигаретного дыма на манер самолёта – невидимки и возымел эффект атомной бомбы, которая вот ещё не взорвалась, но уже знаешь, что надеяться на спасение нету смысла. Я вздрогнула.
- Дальше чего? Ну, сначало было слово. И слово это было, насколько помню – Бог…
- Ой, ну я же не про это спрашивала!
- Серьёзно? Хм, я почему то подумала, что про это, - голова начала раскалываться, в ноздри вползал раздражающей запах ванили со сливками. Мне показалось, что размер салона машины сжимается, и остаюсь только я и всепоглощающий тошнотворный аромат. Меня замутило за рулём. Я уставилась на дорогу и двумя руками крепко сжала руль, - Люба…
- Что? – она с готовностью уставилась на меня. Мне пришлось прикрыть глаза и последним рывком воли заставить себя опустить желуток от горла в его законное место.
- Прикури мне, пожалуйста, - я тяжело сглотнула, - быстрее. Мой голос сорвался на хрип. Люба удивлённо уставилась на меня, но сигарету зажгла, на удивление, быстро. Я протянулась за ней, и когда наши пальцы соприкоснулись, я чуть не вскрикнула. Я чувствовала, как по её венам бежит кровь, как сердце стучит, маленький мотор, качающий жизнь по венам и артериям. К её щекам приливает кровь, они краснеют, поры дышат, и запах заполняет собой салон. Я чувствую, как она потеет, как по спине маленькими бисеринками пота выделяется страх. Она волнуется и мне страшно. Она волнуется потому что не знает многого, мне страшно, потому что я хочу её. Но её трогать нельзя, она не для меня. А мне безумно хочется, до дрожи в пальцах, от этого чувства пересыхает во рту, я начинаю тяжелее дышать, потираю ноздри, пытаясь перебить благоухание человека, который сидит рядом. Это чувство играет на туго натянутой верёвке у меня внутри, стучит по голове изнутри, из моей головы. В ушах звенят собственные мысли, воображение рисует сцены, от которых хочеться кончать и плакать одновременно. Сцены беспардонные, отвратительные своей откровенностью и правдивостью. Я провожу языком по губам, чтобы почувствовать эту отвратительную ваниль на вкус. Ужасно, моя извращённости имеет вкус сахара. Резко торможу Мефов мерс.
- Выходи.
- Настя, я не понимаю, что за шутки?, - она извиняюще улыбается, - если я сказала или сделала что-то не так, прости меня, я не хотела тебя обидеть. Мои зубы непроизвольно сжимаются.
- Я сказала – выметайся!!! – я смотрю на неё. Она пугается ненависти, которая сейчас наполняет меня изнутри, отражаясь в моём взгляде. Она видит ненависть, хотя внутри меня – страх, опутывающий меня липкими путами.
Она порывисто вскакивает, чуть не ударясь макушкой о потолок машины, суетливо хватает сумочку с заднего сидения, перегибаясь через моё, от чего меня опять наполняет желание порвать на ней одежду и зубами вонзиться в грудь, и, рыча и мурлыкая добраться до рёбер и сердца. Её человеческое существо заставляет сходить меня с ума, метаться, как мечется снежный барс, запертый в клетке. Пугаясь решёток, и одновременно кидаясь на них, время в то, что так станет легче, физическая боль заглушит то, что болит где-то в области давно и надёжно ампутированной души.
Люба вылетела из машины с такой скоростью, что любой олимпиец – легкоотлет позавидывал бы ей. Я нажала на газ и рванулась с места. Метров через пятьсот я остановилась и дрожащими руками начала рыться в бардачке, в безуспешных попытках найти свой телефон. Ну где же он, Дьявол его разбери? Наконец то.
Ну, поднимай же трубку, поднимай! Ты мне нужен сейчас!...

@темы: Дьявол Лаве